С переводом С. Я. Маршака, А. М. Финкеля, М. Чайковского
My love is as a fever, longing still
For that which longer nurseth* the disease,
Feeding on that which doth preserve the ill,
Th'uncertain sickly appetite to please.
My reason, [the physician]** to my love,
Angry that his prescriptions are not kept,
Hath left me, and I desperate now approve
Desire is death, [which physic did except]***.
[Past cure I am, now reason is past care]****,
And frantic mad with evermore unrest,
My thoughts and my discourse as madmen's are,
At random from the truth vainly expressed:
For I have sworn thee fair*, and thought thee bright,
Who art as black as hell, as dark as night.
Sonnet 147 by William Shakespeare в оригинале
Любовь - недуг. Моя душа больна
Томительной, неутолимой жаждой.
Того же яда требует она,
Который отравил ее однажды.
Мой разум-врач любовь мою лечил.
Она отвергла травы и коренья,
И бедный лекарь выбился из сил
И нас покинул, потеряв терпенье.
Отныне мой недуг неизлечим.
Душа ни в чем покоя не находит.
Покинутые разумом моим,
И чувства и слова по воле бродят.
И долго мне, лишенному ума,
Казался раем ад, а светом - тьма!
Сонет 147 в переводе Cамуила Маршака
Моя любовь - болезнь, ее манит
К тому лишь, что недуг мой удлинняет.
Она, питаясь тем, что ей вредит,
Болезненным желаньям угождает.
Мой разум, врач моей любви, сердясь,
Что все его забыты повеленья,
Предав меня отчаянью, погас.
Где страсть - там смерть, и нету ей спасенья...
Неизлечим, покинутый умом,
Как бесноватый, мучась и тоскуя,
В словах и в мыслях как объятый сном,
Вне истины безумствуя, брожу я.
Ведь мнилось мне, что ты чиста, светла,
А ты черна, как ад, как ночь мрачна.
Сонет 147 в переводе Модеста Чайковского
Любовь моя - болезнь, что все сильней
Тоскует по источнику страданья,
И тянется к тому, что вредно ей,
Чтоб утолить нелепые желанья.
Рассудок - врач лечил любовь мою,
Но, увидав к себе пренебреженье,
Покинул нас, - и вот я сознаю,
Что нет теперь от страсти исцеленья.
Рассудка нет - и мне спасенья нет.
Безумствую неистовый, несчастный;
Слова мои и мысли - дикий бред,
Ни разуму, ни правде не причастный.
Как мог я мнить, что ты светла, ясна?
Как ад черна ты, и как ночь мрачна.
Сонет 147 в переводе Александра Финкеля
Сохранить и поделиться:
Примечания к сонету:
*
nurseth = nurses. Слово предполагает две противоположности: как обозначающим движение в сторону здоровья, таки и стремящимся чтобы болезнь осталась.
**
the physician = the doctor. Эти два слова Шекспир использовал как одинаковые по значению.
***
which physic did except - возможны различные истолкования этого предложения, например, речь может идти об отвержении медицины, тому, что медицина запрещает это или что это не лечится медициной. Второй вариант наиболее вероятен, поскольку во времена Шекспира было принято полагать, что каждая сексуальная связь уменьшает жизнь на один день.
****
В этой строке Шекспир взял за основу пословицу Past cure is past care, которая переводится примерно как Не стоит беспокоиться о болезни, в лечении которой перепробованы все средства.
*
Присутствует игра на всех значениях эпитета fair. Шекспир тем самым переигрывает все «светлые» качествами дамы, показывая всю глубину своей ошибки.
Подробнее о данном сонете
Шекспир размышляет о своем горестном состоянии, предположительно, продолжая мысли, которые были затронуты в предыдущем сонете. Он чувствует себя пациентом, который, как сообщил ему врачеватель, исчерпал все средства победить заболевание. Все его слова и мысли не согласованы, что подчеркивает лихорадочность его мышления. Его недуг оставляет ему силу на слова, но ощущает, что их недостаточно, для того, чтобы быть понятым правильным. Он вынужден продолжать пить и есть ту же еду, которая сделала его больным. Он понимает, что нет никакого эликсира, в болезнь его – результат обмана зла. В заключительной строке сонета 147 Шекспир ещё раз обыгрывает внешность смуглой женщины, олицетворяя ее с тем адом, в котором оказался.
